А я люблю карты-то

Вместо эпиграфа:

"у нас в институте была блондинка - необыкновенной красоты девушка. Однажды мы, студенты, сидели у кого-то и играли в карты. Как сейчас помню - карты были плотные, с черным фоном, ими хозяин очень гордился. Блондинка не играла - она не понимала преферанс. Вдруг я оглянулась и увидела, что она сидит за мной и аккуратно маникюрными ножничками вырезает червонного туза.
Ей сердечко понравилось." (отсюда - http://kirulya.livejournal.com/1605463.html)

Мемуар:

Мне было 7 лет, мы гостили у родственников на даче, на Карельском перешейке. Пришли соседи, все сели большой компанией играть в карты - очень по-дачному, на веранде, за большим круглым столом. Во что играли, не знаю. Я сидела в уголке, само собой. Там еще была старенькая книжка "Сказки южных морей" Лондона, и я читала страшный рассказ про барыньку и мальчика-ныряльщика.

Потом все встали и пошли пить чай, а карты положили, кто где сидел. Я аккуратно собрала все карты, сложила и стала сортировать, раскладывать по-своему - особенно хороши были "картинки": можно было придумывать богато иллюстрированные сказки!!

Тут вернулись взрослые. Но они совсем были не рады моему "пасьянсу".

http://www.interfax.ru/news.asp?id=14967

"Депутаты Заксобрания Санкт-Петербурга на сегодняшнем заседании приняли обращение к премьеру РФ Владимиру Путину с просьбой рассмотреть кандидатуру Северной Столицы для ....."
http://www.interfax.ru/news.asp?id=14967

Наверно, это шутка. Или ужасная ошибка, но, как эгоистичный водитель, согласна поделиться событием, а вместе с ним и пробками.

Голод - не тетка

... (дожевывая очередной (!) бутерброд (!!) с колбасой (!!!) - привет  julitasm !!!)

Должна сказать, что езда в общественном транспорте - дело похвальное. Выяснила, правда, что надо выходить из дома примерно в то же время, что и "на машине". Чтобы не затоптали. Зато окультурилась очень сильно: дочитала "Даниэля Штайна", а сегодня - "Родную речь".  Теперь думаю "Что дальше?"

"Родная речь" - хорошая, советую. Книга построена по школьной программе литературы 19-го века. Как пишут авторы "..знакомые с детства книги с годами становятся лишь знаками книг, эталонами для других книг. И достают их с полки так же редко, как парижский эталон метра. Тот, кто решается на такой поступок - перечитать классику без предубеждения, - сталкивается не только со старыми авторами, но и с самим собой. Читать главные книги русской литературы - как пересматривать заново свою биографию. [...] Мы растем вместе с книгами - они растут в нас. И когда-то настает пора бунта против вложенного еще в детстве отношения к классике. [...] Андрей Битов как-то признался: "Больше половины своего творчества я потратил на борьбу со школьным курсом литературы".

Не знаю, начнется ли во мне какой бунт, если я вдруг возьмусь за "старое". Но  перечитать практически все, что разобрано в "Родной речи" мне захотелось точно. Чтобы понять, где в рассказах Чехова сюрреализм, "побеседовать" с Белинским, полистать (хотя бы) худшую из известных русских книг, которая стала влиятельнейшей русской книгой, и "смотреть жука". Честное слово:)

А если вы по роду занятий своих и так все эти книги знаете наизусть, тогда, возможно, вы сможете сказать авторам: "Ну вы замудрились, мужики...."

О мебели

"Некрасов пользуется народными приемами, как художник-примитивист. [...] От этого возникают даже комические эффекты, порожденные неуместностью определений, неправильностью речи, случайностью и несуразностью деталей.
Например:

Идет эта баба к обедне
Пред всею семьей впереди:
Сидит, как на стуле, двухлетний
Ребенок у ней на груди.

[...]

Обычная некрасовская сентиментальность в этой поэме оправдана фольклорной условностью. Больше всего "Мороз, Красный нос", за исключением красивых, "пушкинских" мест, похож на жестокий романс, на блатную песню:

Осилило Дарьюшку горе,
И лес безучастно внимал,
Как стоны лились на просторе,
И голос рвался и дрожал.

[...]

Некрасов вообще интереснее всего, когда он описывает крайности жизни. Поэтому у него столько смертей. Крестьяне часто у него либо мертвы, либо мертвецки пьяны. [...]
Между смертью и пьяным блаженством, между раем и адом народной жизни Некрасов тасует своих униженных и оскорбленных персонажей. Лишая их даже единственной свободы - свободы созидательного крестьянского труда, - он обращает народ в ходячие сосуды скорби, автоматически выполняющие обязанность жить. И только в экстремальные моменты - смерти или удалого загула - они возвращаются в человеческий облик."

П. Вайль, А. Генис "Родная речь. Уроки изящной словесности".