![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Смотрю сейчас, задним числом на карту Дмитрова. Ничего я там и не видела. Все, в принципе, довольно кучно расположено - кремль, монастырь (там было управление Дмитлага, теперь "монашеское общежитие восстановлено"), еще несколько исторических церквей. Пруд Подлипичский. Мне сначала послышалось - Лимбический. То, что я видела с насыпи - никакой не вокзал, а торговый центр, вокзал подальше будет.
На берегу канала им. Москвы - знак в память о жертвах при строительстве канала им. Москвы (1932-1937). Поскольку сама в этот раз не видела ни канала, ни знака, могу только дать ссылку на фото: http://www.sakharov-center.ru/asfcd/pam/pam_card.xtmpl?id=255&pic=&print=yes
А вот здесь подробно о стройке и Дмитлаге - http://www.martyr.ru/content/view/14/17/
"Для "стимуляции" труда популяризовались различные формы соревнования: месячники, декадники, ударничество, стахановское движение, создание фаланг. Для передовиков устанавливались различные льготы и премии, включая отдых в дмитлаговском санатории. Но достичь заветных цифр удавалось немногим. Не могли воспользоваться льготами, например, заключенные женщины и подростки Дмитлага, для которых нормы выработки устанавливались вровень с мужчинами. Бывало здесь и такое: не выполнивших суточную норму заключенных тут же снова отправляли на работу. Особенно тяжело приходилось интеллигентам, которые прежде не сталкивались с тяжелым физическим трудом. К моменту открытия канала из многих тысяч их остались считанные единицы.
До 1935 года техники на строительстве почти не было. На одной только Глубокой выемке (возле деревни Хлебниково) к этому времени было вынуто вручную более двух миллионов кубометров грунта. Людей, вывозивших на тачках землю из котлованов, было такое количество, что приходилось ставить регулировщиков.
С первого дня пребывания в лагере заключенный знал нормы выдачи хлеба и других продуктов. Так, при выполнении задания усиленной группой на 79%, она получала 600 граммов хлеба в день, основная - только 400, штрафники - 300. Дополнительная пайка в ларьке полагалась лишь для выполняющих план, да и то в количестве 200 граммов. Мизерные цифры устанавливались и по другим видам продуктов. Как издевательство, звучало на пленуме Дмитровского ГК ВКП(б) выступление С. Фирина: "Не надо представлять заключенных бедненькими: у них все есть". А заключенные, выполняя тяжелую физическую работу, буквально погибали от голода. Несмотря на предупреждения и запреты, они собирали на помойках отходы продуктов, ели ядовитые травы и ягоды, а потом умирали в страшных мучениях. Нередки были случаи побегов. В III отделении Дмитлага была даже выделена должность "уполномоченный по борьбе с побегами" Бежавших почти всегда ловили; их ждал либо новый срок, либо расстрел.
"Высшую меру социальной защиты", то есть, расстрел получали и за неосторожные разговоры в зоне. Так, 19 ноября 1937 года были приговорены к расстрелу четверо: три немца - Ф. Дрейлинг, А. Пфлаумер, П. Гук и с ними русский Петр Васильев; как было сказано в обвинительном заключении, они, "объединившись в контрреволюционную группу, систематически проводили антисоветскую агитацию". Подобное обвинение можно встретить в делах почти всех "дмитлаговцев'', расстрелянных в Бутово. Власть администрации ОГПУ-НКВД над заключенными была беспредельна. Бывший заключенный К. Кравченко рассказывал, как однажды прорвало плотину. Для ликвидации прорыва толпу зеков загнали в заполненный ледяной водой дюкер - назад не выбрался никто.
Случалось, что обессиленные, измученные непосильным трудом заключенные сами вместе с тачками срывались в котлованы, падали в бетон и оставались в нем замурованными. В некоторых случаях "доходяг" увозили в лагерные больницы, но дни их уже были сочтены. Санитар Дмитлага Г. Долманов вспоминал, что часть зеков хоронили еще живыми. Поначалу медики называли подлинные причины, приведшие к смерти, но потом делать это им запретили. Каждое утро из Дмитрова, Яхромы, Орева, Деденева, Икши выезжали грабарки, груженые трупами. В лесах устраивались массовые безымянные захоронения заключенных. Иногда умерших "дмитлаговцев" закапывали на окраинах кладбищ. Зимой трупы укладывали на дне вырытой ямы штабелями, присыпая очередной "слой" песком, и оставляли могилу незарытой до следующего дня.
"На казнь возили каждую ночь, - рассказывал шофер дмитлаговской автобазы А. Воронков.- Расстреливали в лесу и на северной окраине Дмитрова. У них это называлось "повезти на шлепку".
.....
"15 июля (1937 года) канал Москва-Волга был открыт для движения пассажирских и грузовых судов.
Жизнь Дмитлага подходила к концу так же, как и жизнь многих его заключенных.
С 8 августа начались массовые расстрелы под Москвой на "спецобъектах" Бутово и Коммунарка. Сюда для исполнения приговоров стали привозить осужденных и из Дмитлага. Расстрелы "дмитлаговцев" в Бутово охватывают период с сентября 1937 по апрель 1938 года; особенно много их расстреляно в марте 1938 года. Похоже, руководством было сочтено, что при расформировании лагеря дешевле и проще избавиться от некоторого "человеческого балласта", чем распределять людей по другим ИТЛ.
Заключенные, повторно арестованные в Дмитлаге, обвинялись по ст. 58; это все та же пресловутая "антисоветская агитация" или "контрреволюционная деятельность" или же "погромно-террористические намерения". Иногда повод для ареста и расстрельного приговора мог быть несколько иным: кто-то обвинялся "в пораженческих настроениях',' а кто-то - в "опошлении воспитательно-трудовой политики соввласти".
Там обратите еще внимание на газету "Перековка".....
И вот отсюда http://www.pseudology.org/GULAG/Glava04.htm:
"«Перековка» поместила «письмо нацмена Хациева»:
«Царское правительство, боясь братского революционного союза народов, ненавидело национальные меньшинства. В частности, самые жестокие меры царское правительство применяло к чеченцам: не давало им возможности учиться, загоняло с удобной земли в горы, а на отобранных у них землях поселяло привилегированное казачество. Наконец, царское правительство тысячами выселяло чеченцев в Турцию.
Местом ссылки чеченцев была дальняя Сибирь, откуда ни один чеченец обратно на родину не возвращался. Сосланным запрещалась переписка с родными и близкими. Обращались с ними как с рабочим скотом.
Слово «Сибирь» было самым страшным словом для всех чеченцев и это настолько крепко засело в их головах, что даже до сих пор приговор о лишении свободы они понимают как ссылку в далекую страшную Сибирь, на каторжные работы. Это и неудивительно, т. к. чеченцы в большинстве — неграмотные крестьяне еще не усвоившие себе исправительно-трудовой политики Советской власти.
И вот, когда я в июле этого года за избиение зав. буфетом на станции Грозный был приговорен к трехлетнему заключению в исправительно-трудовых лагерях, все сидевшие со мной в изоляторе чеченцы стали уверять, что меня посылают в Сибирь… я основательно ознакомился с лагерем и понял, что нахожусь не в «Сибири», а на величайшем участке советского социалистического строительства и должен, как и каждый лагерник, своей героической работой завершить это строительство досрочно… обязуюсь разъяснить и доказать всем чеченцам, что между царской Россией и советским исправительно-трудовым лагерем нет ничего общего, что здесь выковывают из бывших преступников сознательные пролетарские кадры».
На берегу канала им. Москвы - знак в память о жертвах при строительстве канала им. Москвы (1932-1937). Поскольку сама в этот раз не видела ни канала, ни знака, могу только дать ссылку на фото: http://www.sakharov-center.ru/asfcd/pam/pam_card.xtmpl?id=255&pic=&print=yes
А вот здесь подробно о стройке и Дмитлаге - http://www.martyr.ru/content/view/14/17/
"Для "стимуляции" труда популяризовались различные формы соревнования: месячники, декадники, ударничество, стахановское движение, создание фаланг. Для передовиков устанавливались различные льготы и премии, включая отдых в дмитлаговском санатории. Но достичь заветных цифр удавалось немногим. Не могли воспользоваться льготами, например, заключенные женщины и подростки Дмитлага, для которых нормы выработки устанавливались вровень с мужчинами. Бывало здесь и такое: не выполнивших суточную норму заключенных тут же снова отправляли на работу. Особенно тяжело приходилось интеллигентам, которые прежде не сталкивались с тяжелым физическим трудом. К моменту открытия канала из многих тысяч их остались считанные единицы.
До 1935 года техники на строительстве почти не было. На одной только Глубокой выемке (возле деревни Хлебниково) к этому времени было вынуто вручную более двух миллионов кубометров грунта. Людей, вывозивших на тачках землю из котлованов, было такое количество, что приходилось ставить регулировщиков.
С первого дня пребывания в лагере заключенный знал нормы выдачи хлеба и других продуктов. Так, при выполнении задания усиленной группой на 79%, она получала 600 граммов хлеба в день, основная - только 400, штрафники - 300. Дополнительная пайка в ларьке полагалась лишь для выполняющих план, да и то в количестве 200 граммов. Мизерные цифры устанавливались и по другим видам продуктов. Как издевательство, звучало на пленуме Дмитровского ГК ВКП(б) выступление С. Фирина: "Не надо представлять заключенных бедненькими: у них все есть". А заключенные, выполняя тяжелую физическую работу, буквально погибали от голода. Несмотря на предупреждения и запреты, они собирали на помойках отходы продуктов, ели ядовитые травы и ягоды, а потом умирали в страшных мучениях. Нередки были случаи побегов. В III отделении Дмитлага была даже выделена должность "уполномоченный по борьбе с побегами" Бежавших почти всегда ловили; их ждал либо новый срок, либо расстрел.
"Высшую меру социальной защиты", то есть, расстрел получали и за неосторожные разговоры в зоне. Так, 19 ноября 1937 года были приговорены к расстрелу четверо: три немца - Ф. Дрейлинг, А. Пфлаумер, П. Гук и с ними русский Петр Васильев; как было сказано в обвинительном заключении, они, "объединившись в контрреволюционную группу, систематически проводили антисоветскую агитацию". Подобное обвинение можно встретить в делах почти всех "дмитлаговцев'', расстрелянных в Бутово. Власть администрации ОГПУ-НКВД над заключенными была беспредельна. Бывший заключенный К. Кравченко рассказывал, как однажды прорвало плотину. Для ликвидации прорыва толпу зеков загнали в заполненный ледяной водой дюкер - назад не выбрался никто.
Случалось, что обессиленные, измученные непосильным трудом заключенные сами вместе с тачками срывались в котлованы, падали в бетон и оставались в нем замурованными. В некоторых случаях "доходяг" увозили в лагерные больницы, но дни их уже были сочтены. Санитар Дмитлага Г. Долманов вспоминал, что часть зеков хоронили еще живыми. Поначалу медики называли подлинные причины, приведшие к смерти, но потом делать это им запретили. Каждое утро из Дмитрова, Яхромы, Орева, Деденева, Икши выезжали грабарки, груженые трупами. В лесах устраивались массовые безымянные захоронения заключенных. Иногда умерших "дмитлаговцев" закапывали на окраинах кладбищ. Зимой трупы укладывали на дне вырытой ямы штабелями, присыпая очередной "слой" песком, и оставляли могилу незарытой до следующего дня.
"На казнь возили каждую ночь, - рассказывал шофер дмитлаговской автобазы А. Воронков.- Расстреливали в лесу и на северной окраине Дмитрова. У них это называлось "повезти на шлепку".
.....
"15 июля (1937 года) канал Москва-Волга был открыт для движения пассажирских и грузовых судов.
Жизнь Дмитлага подходила к концу так же, как и жизнь многих его заключенных.
С 8 августа начались массовые расстрелы под Москвой на "спецобъектах" Бутово и Коммунарка. Сюда для исполнения приговоров стали привозить осужденных и из Дмитлага. Расстрелы "дмитлаговцев" в Бутово охватывают период с сентября 1937 по апрель 1938 года; особенно много их расстреляно в марте 1938 года. Похоже, руководством было сочтено, что при расформировании лагеря дешевле и проще избавиться от некоторого "человеческого балласта", чем распределять людей по другим ИТЛ.
Заключенные, повторно арестованные в Дмитлаге, обвинялись по ст. 58; это все та же пресловутая "антисоветская агитация" или "контрреволюционная деятельность" или же "погромно-террористические намерения". Иногда повод для ареста и расстрельного приговора мог быть несколько иным: кто-то обвинялся "в пораженческих настроениях',' а кто-то - в "опошлении воспитательно-трудовой политики соввласти".
Там обратите еще внимание на газету "Перековка".....
И вот отсюда http://www.pseudology.org/GULAG/Glava04.htm:
"«Перековка» поместила «письмо нацмена Хациева»:
«Царское правительство, боясь братского революционного союза народов, ненавидело национальные меньшинства. В частности, самые жестокие меры царское правительство применяло к чеченцам: не давало им возможности учиться, загоняло с удобной земли в горы, а на отобранных у них землях поселяло привилегированное казачество. Наконец, царское правительство тысячами выселяло чеченцев в Турцию.
Местом ссылки чеченцев была дальняя Сибирь, откуда ни один чеченец обратно на родину не возвращался. Сосланным запрещалась переписка с родными и близкими. Обращались с ними как с рабочим скотом.
Слово «Сибирь» было самым страшным словом для всех чеченцев и это настолько крепко засело в их головах, что даже до сих пор приговор о лишении свободы они понимают как ссылку в далекую страшную Сибирь, на каторжные работы. Это и неудивительно, т. к. чеченцы в большинстве — неграмотные крестьяне еще не усвоившие себе исправительно-трудовой политики Советской власти.
И вот, когда я в июле этого года за избиение зав. буфетом на станции Грозный был приговорен к трехлетнему заключению в исправительно-трудовых лагерях, все сидевшие со мной в изоляторе чеченцы стали уверять, что меня посылают в Сибирь… я основательно ознакомился с лагерем и понял, что нахожусь не в «Сибири», а на величайшем участке советского социалистического строительства и должен, как и каждый лагерник, своей героической работой завершить это строительство досрочно… обязуюсь разъяснить и доказать всем чеченцам, что между царской Россией и советским исправительно-трудовым лагерем нет ничего общего, что здесь выковывают из бывших преступников сознательные пролетарские кадры».
