И меня это затронуло

В детстве у меня, конечно, были книжки Михалкова со стихами. "Дядя Степа", "Про мимозу", про то, что "я морщусь всякий раз, когда я слышу "Марш в кровать, уже десятый час!" - это бессмертное. Как бывший ребенок, а теперь родитель, ответственно заявляю.

Еще у нас дома была маленькая книжечка в твердом, золотисто-коричневом переплете. Нашла ее случайно на "взрослых полках" во время тихого часа. С какого-то возраста после обеда я уже не засыпала, а заняться чем-то надо было, поэтому тихо читала книжки. И в книжечке, кроме стихов, в т.ч. и недетских, я обнаружила басни. Для меня это был сюрприз: до того момента я искренне полагала, что монополия на басни принадлежит Ивану Андрееичу. Михалковские басни были совершенно однозначные, бескомпромиссные, разящие и гвоздящие. Порезче, чем у Крылова-то. Их однозначность на невинное дитя не могла не произвести впечатления. "Наверно, так и должно быть", - подумало дитя и взяло следующую книжку.