![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
perlovka_blogПолтора месяца назад - очень быстро время прошло - я лежала в больнице.
В день накануне операции хирурги, как настоящие инженеры человеческого тела, рассказали, как будет идти операция и что мб придется на месте менять, так сказать, способ выполнения ея, и тогда может понадобиться переливание крови и т.п. Но я как-то спокойно ко всему этому отнеслась и подписала нужные согласия, не колеблясь. Реальность их рассказа успокоила меня.
- К вам еще потом анестезиолог зайдет побеседовать.
Когда пришел анестезиолог, я поняла, что хирурги - это технические работники-агностики. У них инструменты, они ими орудуют в организмах и открыто, без лишней образности расказывают об этом. Анестезиолог же приходит поговорить за жизнь - исповедь вместе с причастием. Не зря их отделение называется отделением анестезиологии и реаниматологии. Анима. Душа. Он ближе к душе, регулирует ее поступление и исход из организма.
Анестезиолог похож на доброго пожилого профессора-сказочника в светло-зеленом хирургическом облачении, он в очках и белой бороде, на голове пестрая шапочка с облачками (sic!) и какими-то рожицами - то ли младенцы, то ли ангелочки. Уместно.
Начали с вредных привычек.
- Курите?
- Нет.
- Алкоголь?
- Очень мало.
- Какими-то лекарствами злоупотребляете? - Тут я замялась, как-то не хорошо: не пью, не курю, лекарства не принимаю. Чтобы поддержать разговор, вспомнила:
- Летом пила гомеопатию, дерматолог прописал. - Но чувствую, это не то.
- Как спите?
- Крепко.
- Сны снятся?
- Да, иногда.
- Цветные или черно-белые?
- Цветные.
- Аллергии есть?
- Э-э.... немного на пыль. - Скушно со мной. Анестезиолог дает мне белую таблеточку:
- Это вам выпить сегодня на ночь. Мне нужно, чтобы вы хорошо выспались.
- А что это? - пытаюсь изобразить сознательного пациента.
- Феназепам.
- А-а, знаю.
- Откуда? - с живейшим интересом. Я хотела сказать, что много знаю медицинских слов и названий, но поскромничала. Сказала, что в семье некто пил. В общем, так оно и было.
Тут сказочник достает листок бумаги, где черным по белому написано, что со мной может произойти в результате анестезии - вплоть до отхода в мир иной. Вот когда мне стало действительно страшно! Быстро прочитала - слова все знакомые (опыт перевода) + читаю быстро (опыт корректора и т.п.). И подписала.
Он был, кажется, разочарован таким легковесным подходом.
- Так быстро?
- Да, быстро читаю.
- Нет, ты вчитайся, вчитайся. Может, есть вопросы.
- Да нет, я уже.
Тут как-то беседа скомкалась. Анестезиолог поворчал, что я слишком запустила свой в общем-то тривиальный случай и что это все могло бы плохо кончиться, и ушел. Я взяла белую таблеточку, легла на кровать, стала грустить и готовиться к скорой кончине. Отступать было некуда. И была надежда, что хирурги-агностики так просто меня не отдадут.
На следующий день в операционной он был энергичен и деловит. Не до исповедей. Прежде чем отключиться, я успела услышать начало его рассказа о том, как в Первой Градской, где он раньше работал, однажды в операционной "рванул баллон и "... Но тут я уже анимой была где-то в другом месте.
В день накануне операции хирурги, как настоящие инженеры человеческого тела, рассказали, как будет идти операция и что мб придется на месте менять, так сказать, способ выполнения ея, и тогда может понадобиться переливание крови и т.п. Но я как-то спокойно ко всему этому отнеслась и подписала нужные согласия, не колеблясь. Реальность их рассказа успокоила меня.
- К вам еще потом анестезиолог зайдет побеседовать.
Когда пришел анестезиолог, я поняла, что хирурги - это технические работники-агностики. У них инструменты, они ими орудуют в организмах и открыто, без лишней образности расказывают об этом. Анестезиолог же приходит поговорить за жизнь - исповедь вместе с причастием. Не зря их отделение называется отделением анестезиологии и реаниматологии. Анима. Душа. Он ближе к душе, регулирует ее поступление и исход из организма.
Анестезиолог похож на доброго пожилого профессора-сказочника в светло-зеленом хирургическом облачении, он в очках и белой бороде, на голове пестрая шапочка с облачками (sic!) и какими-то рожицами - то ли младенцы, то ли ангелочки. Уместно.
Начали с вредных привычек.
- Курите?
- Нет.
- Алкоголь?
- Очень мало.
- Какими-то лекарствами злоупотребляете? - Тут я замялась, как-то не хорошо: не пью, не курю, лекарства не принимаю. Чтобы поддержать разговор, вспомнила:
- Летом пила гомеопатию, дерматолог прописал. - Но чувствую, это не то.
- Как спите?
- Крепко.
- Сны снятся?
- Да, иногда.
- Цветные или черно-белые?
- Цветные.
- Аллергии есть?
- Э-э.... немного на пыль. - Скушно со мной. Анестезиолог дает мне белую таблеточку:
- Это вам выпить сегодня на ночь. Мне нужно, чтобы вы хорошо выспались.
- А что это? - пытаюсь изобразить сознательного пациента.
- Феназепам.
- А-а, знаю.
- Откуда? - с живейшим интересом. Я хотела сказать, что много знаю медицинских слов и названий, но поскромничала. Сказала, что в семье некто пил. В общем, так оно и было.
Тут сказочник достает листок бумаги, где черным по белому написано, что со мной может произойти в результате анестезии - вплоть до отхода в мир иной. Вот когда мне стало действительно страшно! Быстро прочитала - слова все знакомые (опыт перевода) + читаю быстро (опыт корректора и т.п.). И подписала.
Он был, кажется, разочарован таким легковесным подходом.
- Так быстро?
- Да, быстро читаю.
- Нет, ты вчитайся, вчитайся. Может, есть вопросы.
- Да нет, я уже.
Тут как-то беседа скомкалась. Анестезиолог поворчал, что я слишком запустила свой в общем-то тривиальный случай и что это все могло бы плохо кончиться, и ушел. Я взяла белую таблеточку, легла на кровать, стала грустить и готовиться к скорой кончине. Отступать было некуда. И была надежда, что хирурги-агностики так просто меня не отдадут.
На следующий день в операционной он был энергичен и деловит. Не до исповедей. Прежде чем отключиться, я успела услышать начало его рассказа о том, как в Первой Градской, где он раньше работал, однажды в операционной "рванул баллон и "... Но тут я уже анимой была где-то в другом месте.
