![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
perlovka_blog"... И вот, Ж. Нива посоветовал мне начать заниматься Хармсом. Тогда только начало выходить издание Хармса под редакцией М. Мейлаха и В. Эрля – вышли первые тома. Я взял первый том – там ранние стихи Даниила Хармса, прочитал и подумал: «Боже мой! Что я с этим буду делать?!»
Но это меня задело, заинтересовало. Правда, в СССР с такой темой ехать было, конечно, нельзя. Поэтому в качестве официальной темы мы с профессором Нива решили указать такую: «Детская литература и детские журналы Ленинграда 1920-1930-х годов».
....
Надо сказать, что я был тогда еще студентом, я жил в Ленинграде, мне хотелось веселиться, общаться с друзьями и так далее... А приходилось все больше и больше работать в рукописном отделе Публички. Я далеко не всегда понимал то, что было написано в рукописи. Поэтому я в этих случаях старался максимально точно срисовать буквы, а потом вечером разбирал их вместе с друзьями, которые мне очень помогали. Они смотрели на мои каракули и говорили: наверное, это вот это слово, а это – вот это.
...
Я каждый день в рукописный отдел приходил с новой тетрадью: боялся, что у меня отнимут тетрадь – и поэтому старался сделать так, чтобы записи прошлых дней у меня в любом случае сохранились".
Из "У нас об СССР писали так же глупо, как в Советском Союзе о Западе" - интервью с заведующим кафедры русского языка и литературы Женевского университета, профессором Жан-Филиппом Жаккаром.
Там вообще много про разное....
Но это меня задело, заинтересовало. Правда, в СССР с такой темой ехать было, конечно, нельзя. Поэтому в качестве официальной темы мы с профессором Нива решили указать такую: «Детская литература и детские журналы Ленинграда 1920-1930-х годов».
....
Надо сказать, что я был тогда еще студентом, я жил в Ленинграде, мне хотелось веселиться, общаться с друзьями и так далее... А приходилось все больше и больше работать в рукописном отделе Публички. Я далеко не всегда понимал то, что было написано в рукописи. Поэтому я в этих случаях старался максимально точно срисовать буквы, а потом вечером разбирал их вместе с друзьями, которые мне очень помогали. Они смотрели на мои каракули и говорили: наверное, это вот это слово, а это – вот это.
...
Я каждый день в рукописный отдел приходил с новой тетрадью: боялся, что у меня отнимут тетрадь – и поэтому старался сделать так, чтобы записи прошлых дней у меня в любом случае сохранились".
Из "У нас об СССР писали так же глупо, как в Советском Союзе о Западе" - интервью с заведующим кафедры русского языка и литературы Женевского университета, профессором Жан-Филиппом Жаккаром.
Там вообще много про разное....
